В этой связи представляются показательными неоднократные случаи внезапного и значительного падения курсов акций крупнейших российских компаний, которые через некоторое время восстанавливаются. Это ясно указывает на то, что инвесторы делают на российскую экономику плохие прогнозы и при любых, даже самых незначительных новостях стремительно бегут с нашего рынка. Основным отличием от того, что Россия пережила в 1998 и 2008 годах, является то, что надвигающийся кризис будет системным.
Напомню, что кризис 1998 года был финансовым на фоне крайне негативной общей макроэкономической ситуации в стране: огромный государственный долг, порожденный обвалом азиатских экономик; кризис ликвидности; низкие мировые цены на сырье и прежде всего популистская экономическая политика государства, включая строительство пирамиды ГКО (государственные краткосрочные облигации). Кризис 2008 года также можно назвать финансовым, так как его источником стал крах американской кредитной системы. В результате схлопывания пузыря ипотечного кредитования пришла в дисбаланс американская банковская система, а за ней по «принципу домино» реакция перешла сначала в Европу, а затем и в Россию.
В настоящий момент все обстоит иначе и кризисные явления начинают развиваться на фоне вполне благоприятной макроэкономической ситуации: высокие цены на энергоносители, низкий бюджетный дефицит, большие валютные резервы. Поэтому причину нынешних негативных явлений следует искать не в области финансов, а в сфере слабой конкурентоспособности российской экономики.
Совсем как в Ветхом Завете, «тучные» семь лет начала нулевых в России, как и во всем мире, сменились «тощими» годами. Неблагоприятная конъюнктура основных развитых экономик побудила наших иностранных конкурентов туже затянуть пояса и мобилизовать все свои внутренние ресурсы. Мы же не смогли предложить в ответ ничего существенного: основой роста экономики продолжает оставаться сырьевой сектор, переход на инновационные рельсы развития тормозится, административные барьеры существенно не упрощаются, коррупционная рента продолжает оставаться на достаточно высоком уровне, экономические институты развиваются слабо.
Ситуацию с конкуренцией обострило вступление России в ВТО, обусловившее постепенное снижение тарифных барьеров перед импортными товарами. В этой ситуации единственным действенным способом преодоления надвигающихся экономических проблем представляется существенное и быстрое повышение эффективности российской экономики в условиях жесткой конкуренции на внутреннем и мировом рынках.
Помимо очевидных структурных и институциональных изменений в экономике в целом, необходимо перейти с ведущих в никуда рельс административно-сырьевой модели к развитию на основе повышения эффективности. Задача по снижению всех видов издержек должна стать приоритетной в работе и государственного аппарата, и каждого хозяйствующего субъекта. Особенно актуальным решение этой проблемы является в том сегменте российской экономики, который условно можно назвать внешнеэкономическим.
В условиях все более глубокого вхождения России в систему мирового разделения труда именно ВЭД становится локомотивом развития экономики. Это доказывают следующие цифры: за период с 2004-го по 2012 год мировой ВВП вырос на 29%, ВВП России - на 33%, а наш внешнеторговый оборот взлетел на 147%! Как говорится, тенденция налицо: рост внешнеторгового оборота нашей экономики в разы опережает рост отечественного ВВП. В рамках участия в мировой торговле мы не только пытаемся вывести, иногда и не безуспешно, российскую продукцию на новые рынки, но и импортируем товары, инвестиции, технологии. Самое главное - мы постепенно, особенно после вступления в ВТО, начинаем импортировать на внутренний рынок конкурентную модель экономики, которая в первую очередь подразумевает конкуренцию на основе снижения издержек.
Издержки растут
Далее попробуем проанализировать виды и причины возникновения непроизводственных издержек, связанных с осуществлением российскими компаниями экспортно-импортной деятельности. Известно, что традиционно основной особенностью таможенного администрирования у нас является его сложность и непрозрачность. Наличие громоздкого, зачастую противоречивого таможенного законодательства своим следствием имеет высокий уровень расходов участника ВЭД на соблюдение всех предписанных правил.
При этом государство наказывает участника ВЭД даже за самые незначительные с точки зрения экономического вреда нарушения, а в случае с таможенным представителем еще и отлучает его от бизнеса – исключает из реестра. Поэтому в объективно высокие, например, по сравнению с Европой ставки за услуги по таможенному оформлению прямым или косвенным образом включаются риски, связанные с таким уровнем ответственности. Для сравнения можно указать на то, что ставки за аналогичные услуги в Германии составляют от 20 до 100 евро, а в России от 200 до 500 евро. Пока ситуация в этом вопросе существенно не меняется.
По оценкам Минэкономразвития, средневзвешенная ставка импортного тарифа в течение переходного периода после вступления России в ВТО должна уменьшиться более чем на 30%, с 11,9% до 7,1%. Было бы логичным ожидать, что снижение импортного тарифа приведет к пропорциональному упрощению процедуры его взимания и в целом к облегчению порядка всего таможенного оформления. Однако на практике работа в этом направлении продвигается крайне медленно. Из видимых достижений можно отметить только отмену необходимости представления в таможню паспорта сделки по внешнеторговому контракту. Высокую степень рисков прохождения таможенных формальностей у нас задают два фактора: отсутствие понятия об уровне допустимой ошибки и процедуры добровольного выявления и исправления ошибки, которая избавила бы нарушителя от наказания.
Первая проблема в Киотской конвенции решается так: «Статья 4.14 Генерального приложения. В случаях, когда таможенная служба обнаруживает, что ошибки, допущенные в декларации на товары или при начислении пошлин и налогов, приведут или привели к взиманию или взысканию суммы пошлин и налогов меньше, чем это установлено законодательством, она исправляет ошибки и взимает недоплаченные суммы. Тем не менее, если данные суммы меньше минимальных, установленных национальным законодательством, таможенная служба не взимает и не взыскивает недоплаченные суммы».
Здесь вводится понятие минимально допустимой неточности, которая не определяется как ошибка. В рекомендациях Всемирной таможенной организации (ВТамО) к главе 6 Генерального приложения предлагается критерий соответствия в размере 95%. Иными словами, если отклонение фактического количества товара (уплаченных таможенных платежей и т. д.) от заявленного в большую или меньшую сторону не превышает 5%, то такой факт рекомендуется считать как соответствие, то есть не рассматривать в качестве нарушения таможенных правил.
Вторую проблему Киотская конвенция решает более радикально: «Статья 3.39 Генерального приложения. Таможенная служба не применяет существенных санкций за ошибки, если она убеждается, что ошибки не являются умышленными и не допущены вследствие преднамеренного введения в заблуждение или грубой небрежности». Как известно из общей юридической практики, лучшее доказательство отсутствия умысла – это самостоятельное и инициативное исправление допущенного вреда, в данном случае экономического. Таким образом, международная практика ясно и однозначно указывает на то, что не следует наказывать добровольно признавшегося и исправившегося участника ВЭД.
Инициатива приветствуется
В экспертных кругах, и в том числе с участием представителей НП «Гильдия профессиональных участников ВЭД» (НП «ГПУ ВЭД»), активно обсуждается идея о приведении российского законодательства, особенно части 16 Кодекса об Административных правонарушениях, в соответствие с международными нормами, которые мы обязались соблюдать. В настоящее время в Государственной думе на рассмотрении находится проект поправки в статью 61 ФЗ-311 «О таможенном регулировании в РФ». Предлагаемая новелла предусматривает исключение таможенного представителя из реестра только за неисполнение постановлений (не оплату штрафа) по административным делам. Указанные инициативы, доведенные до принятия конкретных законодательных норм, могли бы в значительной степени понизить риски ведения профессиональной деятельности таможенных представителей и способствовать снижению ставок на их услуги.
Коснусь еще нескольких практических моментов таможенного оформления, которые могут существенно повысить незапланированные издержки ведения ВЭД. С постепенным снижением ставок импортного тарифа в последнее время значительно усложнилось доказательство применения нулевой ставки НДС при ввозе технологического оборудования. Таможня нередко отказывает декларанту в предоставлении этой льготы по весьма дискуссионным основаниям.
При этом если импортер ввозит такое оборудование для собственных целей, то бремя неожиданно возникшего НДС всецело ложится на его бюджет, существенно меняя экономику его производства в худшую сторону. Одни импортеры смиряются с этим, другие идут в суды, обрекая себя и таможню не только на непроизводственное расходование кадровых и временных ресурсов, но и на вполне конкретные дополнительные финансовые расходы: судебные пошлины, юридические консультации, услуги адвокатов и экспертов.
Без стоимости никуда
К сожалению, ни одно упоминание проблем с таможенным оформлением не обходится без обсуждения вопроса определения таможенной стоимости. Сейчас хотел бы обратить внимание только на один его аспект. Он заключается в том, что, проводя корректировку таможенной стоимости и доначисляя НДС, таможенные органы вступают в заочную дискуссию с налоговыми органами, которые в качестве основы для расчета НДС в последующей цепочке продаж используют не новую таможенную стоимость, а старую фактурную.
Здесь налицо различный методологический подход у двух государственных органов к взиманию одного и того же налога. Как и в случае с нулевой ставкой, с НДС производственные компании попадают в более трудное положение по сравнению с торговыми компаниями. Трейдеры могут, хотя и не всегда легко, переложить бремя дополнительного НДС на покупателя, а производственники вынуждены все эти дополнительные расходы включать в себестоимость своей продукции, у которой цикл зачета НДС занимает значительно большее время.
Еще одна болевая точка взаимоотношений бизнеса и таможни - классификация товаров. Стремительное развитие технологических процессов товарного производства предъявляет все более высокие требования к специалистам по классификации товаров не только при применении Гармонизированной системы, но и в части использования специальных знаний в самых разных областях человеческой деятельности. Здесь открывается большое поле для некомпетентных или просто волюнтаристских решений.
Эффективным способом достижения профессионального консенсуса по таким спорным вопросам могло бы стать выражение независимого экспертного мнения на базе использования возможностей института уполномоченного по защите прав предпринимателей при Президенте РФ. Отмечу, что недавно НП «ГПУ ВЭД» на основе заключенного с аппаратом бизнес-омбудсмена договора стало уполномоченным экспертным сообществом в вопросах защиты законных прав и интересов предпринимателей в области ВЭД.
Ухудшение экономической ситуации одним из своих первоочередных последствий имеет резкое удорожание кредитных ресурсов: деньги начинают стоить дороже и найти их на рынке становится все трудней. В последнее время бизнес все более остро начинает ощущать эту проблему. Поэтому особенно сейчас взимание таможней финансового обеспечения в виде денежного депозита в случае условного выпуска очень остро сказывается на платежном балансе участника ВЭД.
Если эта мера используется в отношении импортера с минимальным уставным капиталом, осуществляющего ВЭД всего несколько месяцев и подающего декларацию на товар (ДТ) от своего имени, то она вполне оправдана. Однако когда товары декларирует крупная международная компания с многомиллиардными оборотами и многомиллионными инвестициями в экономику, а оформляет их таможенный представитель, на мой взгляд, применение к ней со стороны таможни такого же подхода является не оправданной с экономической стороны уравниловкой.
Еще одной областью формирования издержек на этапе таможенного оформления являются расходы на грузовые операции, связанные с таможенным контролем. Существенную экономию средств импортеру могло бы дать, во-первых, более широкое использование инспекционно-досмотровых комплексов (ИДК) вместо осмотров товаров инспектором. Во-вторых, перенос большего числа контрольных мероприятий с использованием ИДК на этап вывоза контейнера с терминала.
Такая технология позволила бы сократить расходы на одну операцию по его выставлению на досмотр, а это ни много ни мало 250 долларов примерно на каждый пятый контейнер. Качество таможенного контроля можно было бы сохранить на существующем уровне за счет того, что при необходимости таможня могла бы в рамках назначенной ревизии и до выезда из зоны таможенного контроля провести весь объем необходимых контрольных действий.
Начали разговаривать
Несмотря на огромный комплекс проблем и претензий, которые бизнес адресует таможне, нельзя не сказать, что в последнее время стилистика их общения в значительной мере изменилась в лучшую и более конструктивную сторону. Это стало как результатом совместной работы над дорожной картой «Совершенствование таможенного администрирования», так и результатом большого числа встреч между представителями таможни и бизнеса в разных форматах и на различных уровнях. Не последнюю роль в этой работе играет НП «ГПУ ВЭД», которое объединило наиболее активных и неравнодушных участников рынка.
В условиях, когда диалог между таможней и внешнеэкономическим бизнесом приобретает конструктивные формы, все более рельефно проступают проблемы во взаимодействии последнего с поставщиками услуг, которые по своему характеру являются частично монопольными. Имею в виду операторов контейнерных терминалов и линейных морских перевозчиков.
Традиции в формировании некоторых тарифов, сложившиеся в период «тучных» нулевых годов, сейчас становятся просто неприемлемыми. Приведу ряд примеров. Постепенное снижение свободного периода хранения контейнеров на терминале, с одной стороны, и повышение ставок за сверхнормативное хранение, с другой, когда-то было хотя бы частично экономически оправданным, так как оно стимулировало ускорение оборота контейнеров через перегруженные терминалы. Сейчас на фоне пустых площадок контейнерных складов выработанные в далеком прошлом ставки выглядят не только анахронизмом, но и явным примером необоснованного обогащения, возникшего в результате резкого снижения конкуренции на рынке терминальных услуг и связанного со значительным укрупнением этого бизнеса.
Еще более странным выглядят действия некоторых агентов морских линий, которые за один и тот же экономический результат - сверхнормативное использование контейнера - применяют два вида штрафных санкций demurrage: штраф за сверхнормативное использование контейнера и late pick-up, или штраф за поздний вывоз. Более того, стандартными договорами агентов линий, которые они практически никогда не меняют, предусматриваются различные сборы за одни и те же услуги, как то: сбор за выдачу коносамента, документационный сбор, сбор за информационное обеспечение и т. д. При этом во всех случаях агент выполняет одну и ту же операцию: выдачу груза надлежащему лицу.
Положение, когда участники ВЭД, в том числе и крупные, не могут заключить прямые договоры с терминалами, а работают через агентов линий, делает ситуацию по формированию расходов в портах еще более запутанной и непрозрачной. Получается, что терминалы, как и агенты линий, экономически заинтересованы в том, чтобы контейнеры как можно дольше находились в порту. Отсюда и нежелание некоторых агентов выдавать документы по выходным, неумение или нежелание переходить на электронный документооборот с клиентами и т. д. В итоге стоимость перевалки контейнера в российских портах оказывается существенно выше, чем в портах Европы.
Скоро будет как у них
Сейчас в Министерстве транспорта обсуждают новые правила предоставления услуг в морских портах, а ФАС ведет расследование на предмет злоупотребления морскими агентами доминирующего положения на рынке. Надеемся, что эти, как и другие подобные им мероприятия, сделают практику взаимоотношений между участниками ВЭД, терминалами и агентами более цивилизованной и дружественной.
Как правило, участник ВЭД ищет на рынке подрядчика на комплексную услугу: оформление декларации, организация перевозки по принципу «дверь в дверь», различные дополнительные услуги. Более крупные клиенты запрашивают комплекс услуг в различных точках входа на российскую территорию. Все это должны качественно организовать профессионалы, которых условно можно назвать логистическими провайдерами. Залог их успеха в том, чтобы в установленные сроки и с наименьшими издержками доставить партию товара «из точки А в точку Б». Поэтому именно логистические интеграторы калькулируют издержки, возникающие на всех этапах перевозки: на таможне, в порту, на плече внутренней перевозки.
Среди таких логистических компаний реализуются две основные стратегии развития: одни стараются собственными силами организовать максимально возможный набор услуг, другие ориентируются на построение цепочки подрядчиков, на которых они перекладывают выполнение отдельных этапов работы. Во втором случае, как показывает практика, для оптимизации конечного результата по цене и по качеству ключевым условием становится правильный подбор исполнителей.
В России, к сожалению, до сих пор не существует единой и структурированной базы данных поставщиков профессиональных услуг для удовлетворения потребностей участников международной торговли. Ее отсутствие покрывается за счет использования возможностей традиционных поисковых систем. Однако неструктурированную информацию невозможно использовать для целенаправленных и сравнительных поисков.
Подводя итог сказанному выше, хочу отметить, что, к сожалению, время, когда бурно растущий внутренний российский рынок легко «съедал» любые сверхнормативные, в том числе и логистические, издержки, безвозвратно уходит в прошлое. В наступающем историческом периоде мы, по всей видимости, будем вынуждены привыкать к обычной для западных рынков норме прибыли в 5-10% годовых и вести жесточайшую борьбу за снижение внутренних издержек. При этом, безусловно, будут происходить конфликты интересов, которые мы должны уже сейчас учиться преодолевать цивилизованным и конструктивным путем. Убежден, мы научимся этому, хотя бы потому, что в открытой, динамичной и очень конкурентной современной экономике другой альтернативы у нас просто нет.
Евгений Кошкаров
вице-президент ГК «Аривист», член правления НП «ГПУ ВЭД»
Таможенные новости
Кошкаров Е.А.
Общение: 